Окрепли крылья, сын подрос уже, орел с лица,
А мама любит и сейчас, как малого птенца.
Те первые полеты прямо из ее руки,
Она жила лишь им одним, теперь так далеки.
Душа болит, а сердце рвется в разные стороны,
В том чистом поле, где наш дом, теперь летают вороны.
Без воли, без души, залетная черная стая,
Клюет ту землю, где доселе цветы прорастали.
Забери туда, ведь там мой дом, прости меня, мама,
Небо не продам, буду стоять, пока не скосят раны.
В родном саду, где милый дом и черная смородина,
Не плачьте, не губите сны, меня позвала Родина.
Я обещаю: я вернусь, как только сгинет стая,
В родном краю, где мои братья, где трава густая.
И так проходят дни, а где-то его дома около,
Мама ночами ждет своего сокола.

Билый птаха по нэбу летыть,
Билый птах дорогу шукае.
У викна плачэ маты, не спыть,
Свого сына чэкае.

Билый птаха по нэбу летыть,
Билый птах дорогу шукае.
У викна плачэ маты, не спыть,
Свого сына чэкае.

Играет мастет, венки, матерь ведут под руки,
Не дождалась, не сберегла, теперь навек в разлуке.
За что забрали, небеса, чем согрешила, боже?
Лежит мой сокол, сложив руки, в деревянной ноше.
За что война, чем вам те люди стали немилы?
Всегда ведь жили душа в душу, теперь в брата вилами.
За что хороним своих соколов, земли не ороны,
За что льем слезы, что не так, что нашептали вороны.
Не мы ли, еще вчера, наши семьи сватали?
Не мы ли делили горе всей страной и плакали?
Не мы ли сидели за столом, кричали: "Спойте!"
Но не мы меняли флаг, не мы меняли Родину.
Откуда злость, откуда в сердце обида такая?
Не отрекаются, любя, брат, от родного края.
Не говорят, что мы не братья, не плюют на скатерть,
Кто-то продал свой дом, скоро продаст и мать.

Билый птаха по нэбу летыть,
Билый птах дорогу шукае.
У викна плачэ маты, не спыть,
Свого сына чэкае.

Билый птаха по нэбу летыть,
Билый птах дорогу шукае.
У викна плачэ маты, не спыть,
Свого сына чэкае.