Эээ, вы че все сдохли?

Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.

Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.

Всем круто, будто все трупы,
Не круто, доброе всем утро.
Уже привык, совсем не растерян,
Веселья хотели, но все, как растения.
Вокруг овощи, овощи, овощи...
Просят воды, дам руку помощи тонущим...
Вон тот, наверное, спит, не зря заливал,
Теперь он спит, там, где блевал.

Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.

Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.

Че, все сдохли?
Текст, как молитва, трек как амулет,
Снова не залитый, стрелка на нуле.
Все, кто узнавали, что в жизни не пил,
Меж собой шептались, мол шизик, дебил.
Говорили, что со мной им станет скучно,
Но я бодрый, хоть и хата двушка, жарко, душно.
От боли головной вы издавали стоны вместе,
А я словно заводной ору песни хоть ты тресни.
Тел груда, все трупы, не знаю, как тебе друг, но мне круто.
Уже привык совсем не растерян,
Веселье хотели, но все как растения.
Где бы не был каждый налит, норовит,
И для них я видно пропитан на вид.
Еще никто меня не видел таким,
Но если хочешь для тебя прикинусь бухим.

Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.

Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.
Самый трезвый, самый бодрый.