Когда проснется совесть, то правосудие - не наказание.
Над алюминиевой посудой крикнуло сознание.
За пузырилась снова жидкая масса,
Последние ошметки вынося из тощего каркаса.
Красная заря над Москвой,
В лицо похмельным перегаром ударяет брандспойт.
Триста причин проснуться в новом теле,
Видеть сады Семирамиды за тем, что упирается в больное эго.
Стучу туда босой ногой,
Моя история не супер и ценник не дорогой.
Их было тут таких полно, теперь уже чуть меньше,
Светлая память самым опрометчивым.
Бегущим за пределы райских врат,
Где щелкал челюстями пожирающий всех аппарат.
Праздник изображая, мы дураки не успеваем умирать,
Как много новых дураков рожают.
Еще один куплет в никуда,
Дезориентацию в пространстве рогатого скота врубай.
Главным редакторам нужна их возня,
А я хочу не мыслить также и также охуеваю.

Каждый день мои мысли пожирают меня,
Каждый день мои мысли пожирают меня.
Можно подумать от порядка мы с тобой состарились,
Гоняем в зал мимо подъезда, где впервые...

Было много чего,
Поэтому не стал поэтом и не выучил нот,
Но теперь пришло, походу, моё время
Переложить всё то, что пережил сформировав об этом целостное мнение.
Ветер, бей меня по мокрым щекам,
Чтоб из-под клетчатого неба я водой утекал.
Тут рассекречены все ангелы, что нам помогали,
В их доброте теперь преамбула гласит о медалях.
К черту метафоры, я так скажу:
Наш табор неизвестных авторов личными цех культуры гнет и паранджу.
Небо, укрой меня от лишнего лоска,
Чтоб вместо глаз на них застрял иноязычный апостроф.
Чтоб взгляд как фосфор во тьме промозглой
Показал, куда идти тем, кто в край замерзли.
Нас прет. Под утро засыпает проспект,
А мы с тобою не желаем быть такими, как все.
Ведь кому сектор-приз на барабане,
А я буду ебашить в этот бит и не взлечу, ведь у меня нет крыльев.
По шаткой лестнице шагаю сильными ногами,
Вверх по ступени каждый день так как меня учили.
Перед нами многотысячный зал,
Палим неразумными глазами непонятно куда.
Ждем электричку и теряем форму,
Нас окружают проститутки, кутилы, перехававшие комбикорма.
Вот таков был мой звездный час,
В блестящую сцену в катакомбы я вновь спускался.
Там горел микрофон, когда я вещал
И всё ещё скучал о ком-то, но опять смущался.

Эти мысли пожирали меня,
До сих пор эти мысли пожирают меня,
Но ставлю программу на запись и делаю все красиво,
Тут по привычке убирая не верящих в мою силу.

Здесь было много всего,
Много достойных испарилось не оставив следов,
А я еще здесь и это что-то значит,
Лишь преданным солдатам выполняю вставшую передо мной задачу.
Время, дай мне ещё пару секунд
И из-под клетчатого неба я водой утеку.
Тут лимитирована серия того, чем мы дышим,
В очередях уже в истерике толкаются мыши.
Но должен быть еще другой маршрут
И мы с тобой стелим на убитой на газели на пустой маршрутке
Туда, где нас давно может и не ждут, но
Хотя бы едем мы. Хотя бы едем.