На ноги конверсы, рюкзак за спину.
На дворе 2000-ый, я снова в подворотнях сгину.
Деревья камуфляж осенний скинут.
Барыги липкие бруски опять порубят на куски тут.
Побрит как скин. Я помню каждый скит,
И эти голоса с кассет, что в памяти осели, все и так близки.
Заката отблески застали нас где-то у шумных трасс.
Шипят аэрозоли — льем куски.
А стены помнят первые мазки.
И эта ностальгия, что зудела как чертов москит,
Засела мне четко в мозги, упрашивая,
"Скинь на плеер это ветхое старье, чтоб вскрыться от тоски".
Катал обложки старый ксерокс.
С кучей кассет я чувствовал себя богаче Ксеркса.
Как будто с пленки прямиком на сердце.
Как будто дальний свет в конце этих панельных секций.
Это не исповедь душных старперов.
Чисто так припомнить, как меня тогда впервые вперло.
Толку ныть о времени, ставшем сажей да пеплом.
На дворе Новая Эра, ясно даже по кепкам.
И все же нужно так мало, чтобы Отчизна нас узнала.
И в тоже время вывернуться прямо наизнанку надо,
Имея цель и нервы как канаты.
Порцию смысла на-ка на дом, мыслей канонада.
Пока там спор за аннунаков, иллюминатов,
Палю в iMac'a монитор, будто за борт в иллюминатор.
Став доминантой в музыке, одной шестой,
Рэп нас подбросил, как прыжок с шестом, будто по ламинату.
Скользят созвучия, видать, вполне везучий я,
Если звенит в душе, будто струна тягучая манера приставучая.
Что вилась, будто нить, и эту страсть не объяснить,
Как тягу рэперов к чаям.
Наверх не рвусь, за что не знаю, не берусь.
Даю вам только то, с чего я сам чертовски прусь.
Дабы стереть на лицах грусть, приободрив ребят.
В ответе за себя, пусть за команду отвечает Друзь.
Мне подмигнет машина катафотом.
Поморщусь с телефона, удаляя бывшей фото.
Писать совместки предлагает с форума там кто-то,
Но это вне зоны комфорта, да и просто неохота.
Ошибок я и так наделал.
Чего таить греха, халтурил впопыхах для демок.
Чай не святоша из Эдема.
Но русский рэп был точно бы скучней без Луперкаля Дэна.