С белой Руси два кровных на микрофоне.
Всё по-красоте будет, как дама на пилоне.
Руки поднимем в гору, в 32 улыбка.
Знала б что хотим, сдохла б золотая рыбка.
Тут, как абсолютно и везде, куча обсаженных.
Часто слишком рано здоровье посажено.
Не садись – окрашено; мы в порты причалим.
Я как гордился, так и горжусь, что я минчанин.
С окраины вещаем самого родного города.
Жизнь любит поиграть, она будто упорота.
Трясёт, но не от холода, не малость пожили.
Ты там не парься, всё за нас давно уже решили.
Все мы грешили, (но) если делать, то похлеще,
Как тёлка на шиншилле часто умом не блещет.
Красавица-весна всем, чья голова на месте.
Алё-малё! Подтянись, пошумим по-жести.

Алё! На трубке сам знаешь кто.
Тут мастера обосновать тебе за полное дно.
И бэху, и пэйн, где прокрутить копейки.
Одно и то же: делай, делай, с*ка, делай деньги.
Это, это не сопли для твоей подруги.
Это шлепок под её зад, если там зад упругий.
Если дороги, то и жезлы, и гвозди, и кочки.
Ты соскочить? У самых умных отсутствуют почки.
А пацаны устали крапаль,
И я видал твою блатную педаль.
Алё! Вся эта жизнь – вертолёт.
Говно вопрос. И я б засунул ей 2 пальца в рот.
Сестре сестра – это твоя порода, тупая шерсть.
"Добрее будь", - сказал себе, и написал опять жесть.
И я устал всё об одном и том же вам каждый раз.
За вас тут Братубрат, "Восьмёрку" в каждый таз.