Отчего же по ночам эти улицы молчат,
Снова погасли все фонари.
А на лице Москвы с печалью печать,
Мимо авто слепят глаза мои фарами.
Влагой наполнятся зрачки,
Заблестят во тьме,
Я спрячу под очки их тёмные стёкла в метель.
В этом году уже, наверное, последняя точка,
А мне думается проще.
Ночью, Красная Площадь, улица Тверская-Ямская,
Отвези меня, такси, домой, я в стельку пьяный,
Пьяный от любви к этому городу, дома напомнят,
Тут история хранится веками, как пыльные полки,
Музейные. Эти переулки, в одиночку пешие прогулки.
Вдохну побольше этого кислорода московского,
Сяду и уеду, но ненадолго, не бойся.

Снова в душе играет эта мелодия.
Снова бежим по краю, но она ловит нас.
Снова полотна в красках, испачканная рука,
А она слезам не верит, слезам не верит никогда.

Мне просто всё равно, не то, чтобы это со зла,
Миллионеры, бомжи или доктора.
Честные, открытые или душою нечистые,
Слесаря, сантехники или артисты.
Да пусть хоть весь кабинет министров,
Тут всяких навалом, бывало, падало мистеров.
Асфальт тут скользкий, полгода погода не очень,
Но весна приходит, в апреле распускаются почки.
А потом – листочки.
Город проснулся, птицы поют,
Из палаток доносится музыка.
Парки, фонтаны, погода в поряде,
На районе вечером мы встретимся с братьями.

Снова в душе играет эта мелодия.
Снова бежим по краю, но она ловит нас.
Снова полотна в красках, испачканная рука,
А она слезам не верит, слезам не верит никогда.