И мы посмотрим словно первый раз на мир сегодня.
Бросив все, ведь среди фраз своих,
Того, кем грезил быть так и не смог найти.
Хоть за спиной братва кричит:
- Сюда смотри, мы все смогли!
Нас хапал этот город, ритмы заливая, море спиртного.
Перечитали горы книг, и весь перелопатим мир.
За шанс видеть прекрасной жизнь,
И вновь что-то употребим в надежде украсить быт.
И мы давно бы посмотрели тут на все иначе,
Но мы видели блоки и пачки только в табачном.
И мы набираем номер мамы лишь по утру,
На отходах свернувшись в калачик.

Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки пр*тафана, ц*кломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.

Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки пр*тафана, ц*кломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.

Мы тут давно, не та голодная шпана.
Который сытый год сидим у полного стола.
Но выбираясь медленно и верно из говна,
Видимся красными глазами, только серые тона.
Здесь, знаешь бежали не спроста.
С кругов, где вес у человека измеряется в кусках.
Представь себе.
Мы не любили ни одну из них,
Но заскрипел диван и уже явно не до сна.
Челюсть схватило по утрам,
Поскольку брат, мы рвались к сердцам, как перископы бедолаг.
И да, мы безусловно уважаем медицину,
Но от наших процедур подох*ел бы Гиппократ.

Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки пр*тафана, ц*кломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.

Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки пр*тафана, ц*кломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.