Безумством объят на огонь летит мотылёк,
Не рисует зигзаги вдоль, мчит поперёк,
И чья-то ладонь равнодушно прах уберёт.
Нет агонии, воли слепой, мрачный лишь рок.
Застыл на месте, шагнуть не смея.
Пусть не растоптан, но растерян.
Мне бы понять хотя бы где я.
Мне бы понять хотя бы где я!
Идея по лицу бьёт, идея.
Жизнь ползёт вперёд, как змея.
Мне бы понять хотя бы где я.
Мне бы понять хотя бы где я!
Мне говорили: «Не терзай себя нравами стиля,
Чтоб место себе найти среди списка славных фамилий.
Таланта, усилий немного подкинем. Не верь, будто главное в силе.
Ладья твоя пускай плавает в штиле.»
Но вы давили своим, насторожили.
У вас или натрое дели, или в миг удавки накинем.
Слюнтяев сопливых вы в один час превозносили,
А справедливость выдав собаками Баскервиля.
Кто все эти люди вокруг меня?
Почему всегда в красивых фруктах я?
Пусть говорят, мол кто-то плут тут, будто я,
И в голове в углу дрожит полутруп бунтаря.
Это явно не тот мир, о котором вы мне верещали,
Равно не тот, о котором дети мечтали.
Так глубоко, что до неба ничем не достанем.
Море или суша, где же тот, кто поможет заблудшим?
Воздух смраден, затхл, удушлив.
Слева, справа тянет протухшим.
Среди шлюх, перепачканных в туши,
Под плевки нараспашку открываю вам душу!
Застыл на месте, шагнуть не смея.
Пусть не растоптан, но растерян.
Мне бы понять хотя бы где я.
Мне бы понять хотя бы где я!
И как не крути Нигатив не вкатил, не тот стиль.
Не красив — ну, прости. Смысла шпиль выпустил.
Не готов, не тот слог, не зашло ни под что,
Странный тип, сранный стыд, не свитшот, не пальто.
Нет, кто вы такие, чтобы что-то указывать мне,
И свой убогий навязывать бред?
Решим прямо здесь, тогда чур
Я буду впредь делать только то, что захочу!
Застыл на месте, шагнуть не смея.
Пусть не растоптан, но растерян.
Мне бы понять хотя бы где я.
Мне бы понять хотя бы где я!
Идея по лицу бьёт, идея.
Жизнь ползёт вперёд, как змея.
Мне бы понять хотя бы где я.
Мне бы понять хотя бы где я!
Застыл на месте, шагнуть не смея.
Пусть не растоптан, но растерян.
Мне бы понять хотя бы где я.
Мне бы понять хотя бы где я!
Всё изменяется, но лишь внутри константы.
Иная бабочка спешит на свет иной лампы.
Тем эпитафии пишут, тем поют дифирамбы,
Но все по сути своей каторжники, арестанты.