Каждый раз, когда мы самозабвенно
Отдаём себя, им слабо заметно,
Ведь всегда полно тех, кто станет заменой.
Наша участь и быть тем самым фрагментом,
Что залечит, исцелит, и боль приглушится мгновенно.
Хирургию душ не подчинить ни алгоритмам, ни схемам.
Но не вечны эти швы – всё растворится, как кетгут.
Но в память о нас навсегда ведь сохранится рубец там.

Знаешь, я подумал, мы историю ведь учим в большинстве своём только по войнам.
Знаем иногда даже, сколько достойных мужей полегло в этих битвах и бойнях:
Они же ведь бесперебойно клинки обнажают и опустошают обоймы.
В другие отрезки всё как-то стабильней, спокойней,
Пока всем довольный народ не воскликнет: «Довольно!»
Довольно! И трудный понял подводку.
Это я к тому, что запомнят? Не забудут ли доброхота?
Разметал без остатка всю злобу:
Моё правое дело и праведно слово.
Какого же Фарго в душе тогда: драма и холод?
Ну а раз металл, то plata o plomo.
Jeez, такова эта жизнь:
Вместо того, на что ставишь, ты выиграешь там, где на всё положил.
Бра, не против, если пашешь ради куша ты.
Идеи – честным. Миром правят ушлые.
Мир, он шар, и здесь крутиться нужно бы.
Всю правду можно за глаза узнать, как Стива Бушеми.
А я правду, правда, полюбил:
Судьба подкинет пару болевых –
Их глазки тут же в сторону, как Кара Делевинь.
Хотя, взглянув правде в глаза, я давно уж, походу, на службе у лжи.
Найти всё пытаюсь те нужные нотки, задеть чтоб их струны души.
Но дерьмовая что-то работка, раз струны – кишки.

Каждый раз, когда мы самозабвенно
Отдаём себя, им слабо заметно,
Ведь всегда полно тех, кто станет заменой.
Наша участь и быть тем самым фрагментом,
Что залечит, исцелит, и боль приглушится мгновенно.
Хирургию душ не подчинить ни алгоритмам, ни схемам.
Но не вечны эти швы – всё растворится, как кетгут.
Но в память о нас навсегда ведь сохранится рубец там.