Lenin:
Жаль не меня, ты полюбишь снова другого, кто словами,
День ото дня очень хочет все удержать, притворяясь, увы, не меня.
Так удобно, так богато, так красиво, но не меня.
Ведь себя будь тобой - я б не выбрал.
Ведь в этой тюрьме под сто замков.
Скрыт мой каждый звук, мой каждый вздох.
И ты не узнаешь никогда, какой же я лох.
Моя lady, моя lady, моя lady, о-о-о-о.
Моя lady, моя lady, моя lady, о-о-о-о.
Моя lady, моя lady, моя lady, о-о-о-о.
Моя боль.
Жаль, не меня, ведь тебя
Оставлю я в тайне, как измену.
Ты будешь сиять. Говорить, что он -
Такой редкий, такой первый.
Лежу на полу. Сплю в одежде.
Мне бы сжаться и исчезнуть,
Лишь бы не знать, ту -
Кому не спою эту песню.
Ведь в этой тюрьме под сто замков.
Скрыт мой каждый звук, мой каждый вздох.
И ты не узнаешь никогда, какой же я лох.
Моя lady, моя lady, моя lady, о-о-о-о.
Моя lady, моя lady, моя lady, о-о-о-о.
Моя lady, моя lady, моя lady, о-о-о-о.
Моя боль.
Карандаш:
Знаешь, я не чувствую ложь словно растение.
Как курящий повторяю, что это точно последняя.
Утопая, создавая лишние движения.
В попытках уцепиться за эти края бассейна.
Не мой бэкграунд, не мои друзья меня не красят.
Я согласен, что живу как чебоксарский Вася.
Что появлением своим только испорчу праздник.
И каждый хотел бы, чтоб я на нем не появлялся.
Я прогибаюсь словно я богомол.
И снова опустошаю свою любовь в одного.
За маской друга скрываю, что хотел бы давно
Все это делать с тобой, все это делать с тобой.
Но видимо запрограммированный только в обход!
Зависну глупо проиграв этот бой -
Взрываясь изнутри, как Galaxy Note
От того, что никогда не стану лучше с тобой.
Lenin:
Ведь в этой тюрьме под сто замков.
Скрыт мой каждый звук, мой каждый вздох.
И ты не узнаешь никогда, какой же я лох.
Моя lady, моя lady, моя lady, о-о-о-о.
Моя lady, моя lady, моя lady, о-о-о-о.
Моя lady, моя lady, моя lady, о-о-о-о.
Моя боль.