С нами, торговец снами. Аминь.
С нами, торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами, торговец снами?
Он продаёт нам сны, и мы живём этими снами.
Даже с нами, торговец снами. Аминь.
С нами, торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами, тот самый торговец снами?
И мы покупаем сны, ведь без сна у нас снами.
Медленно плыву по району, повесив тень на фонаре,
Смерть рядом крутит бумагу, лютый грех.
Мы давно в игре, и наша игра для местного – мигре-мигрень.
В багажнике валяется х*ёво прожитый вчерашний день.
Нет смысла жить, и в отсутствии смысла виден смысл,
Хотя тут - люди-окурки, люди-крысы, люди-огрызки.
Миссис Смерть покроет неоправданные риски,
Когда район на район, когда триста на триста.
На район выбираюсь, покинув ночлег,
Темнота, ты на чьей стороне?
На углу заснул раскумаренный чел,
Под ногами – е*аный кровавый ручей.
- Вызовите врачей!
Но в округе так много пираний-рвачей,
Зачем, палачи, вы нарожали нас, голодных, злых сволочей?
Город-преступник? Х*й там. Я тут преступник.
Днюху отмечаю после каждых прожитых суток.
Саша сказал сухо: "Преступим".
Закипела вонючка в кастрюле,
Мир замер в секунде,
Сопли, слюни, все плеснули.
Торговец снами с нами, и мы верим в цветные сны,
Ведьма, что нас ждёт? Ты карты раскинь.
Я поплыл, мир поплыл, я в этом мире – белый кит,
И вдруг, голос Богини велит мне: "Покинь этот бриг".
Ща!
Лёд под ногами, трещит уркаган и орут на углу в балагане,
Для них лабает одноглазый монах их судьбы на органе.
Плеер зажует плёнку, и я перезаряжу плётку,
И тихо поплыву по течению, сев в надувную лодку,
Ты давай с нами.
С нами, торговец снами. Аминь.
С нами, торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами, торговец снами?
Он продаёт нам сны, и мы живём этими снами.
Даже с нами, торговец снами. Аминь.
С нами, торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами, тот самый торговец снами?
И мы покупаем сны, ведь без сна у нас снами.
Родной район без pine, из панельных спален,
И в самом его центре – пятиэтажный Сталин.
Мы из развалин, мы их развалим, районы за нами.
Сальто нах*й, ещё сальто, скачи, е*лан, как Олежка Газманов.
И день этот будто бы буторный клоун,
Не смешной и не злой - никакой он.
Терракотовый воин, поеденный молью,
Молит и воет, воет и молит.
Бабочка мёрзнет в ночь на углу,
Бабочка банчит своим телом, усаженным на иглу.
Бабочка плачет, танцуя без платья
Перед тем, кто ей платит за боль,
Бабочка плачет, бабочка знает,
Что скоро превратится в серую моль.
Папа Жеки на ПЖ, но папин ствол не заржавел,
Каждый из нас не жилец, но нас не жалеет,
Прикроет Никола-угодник или бронежилет.
Я скидываю хвосты, прошаренный урбанистический ящер,
Три пропущенных на трубе, но летим и на один исходящий.
Жизнь – горькая штука, сделаю её слаще,
Я убиваю себя, и делаю это блестяще.
Мы – не дяди с Лубянки, мы – не ребята из Кремля,
И пусть твой позвоночник - лом, мы тут чтобы ломы искривлять.
Мне пора идти наверх, к Отцу. Доиграю с костлявой в нардишки,
Партейка подходит к концу, так что, братья, я скоро буду с вами.
Я вчера видела странный сон. То, что я вчера видела...
Я должна сказать тебе, что я видела вчера
Странный сон, потому что ты улыбался.
Мне страшно, потому что я знаю, что значат такие сны.
С нами, торговец снами. Аминь.
С нами, торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами, торговец снами?
Он продаёт нам сны, и мы живём этими снами.
Даже с нами, торговец снами. Аминь.
С нами, торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами, тот самый торговец снами?
И мы покупаем сны, ведь без сна у нас снами.
С нами, торговец снами. Аминь.
С нами, торговец снами.
А Вы с нами ли, с нами, торговец снами?
Он продаёт нам сны, и мы живём этими снами.
– Я просто когда волнуюсь, я всегда ем.
Ты когда мне звонишь, я всегда волнуюсь.
А особенно, когда я увидела тебя во сне вчера.
– А что за сон?
– Сон, сон был странный, потому что ты был счастливый, и ты смеялся.
И на самом деле мне немного страшно, потому что я знаю, что значат эти сны.
– Не понимаю... Не понимаю...
– Ты устал?
– Да.
– Скоро отдохнёшь, не переживай.