Я выхожу на сцену, зная, что на ней не принято плакать,
В статусе офицера, но погоны у меня бланковые,
Опустил еще ниже планки, под ними не пройдет Гермес Гонрад.
Там где-то я после пьянки в крошках от кошачьего корма,
Только усыпили моего котейку, как избежать мне потерь,
Когда я так сильно потею, когда подо мной влажная постель?
Будто протекла из вапорайзера жижа, стоит того, скажи же?
Со всех сторон зажимы, но с маской не нужны визажисты,
Но выходит, что моя жизнь похожа на стейдждайвинг на саундчеке.
Я побирающийся гашишист у забора роскошной мечети,
Проходящие смотрят конъюктивитными глазами креветок,
Они ведь индивидуумы, а я избавляюсь от последней приметы.
Понимаешь, что надо уходить сразу, чтоб никто не привыкал,
Ноги оближет не холодной водой, это не Jane Air «Вулкан».
Помнишь, папка в кладовке повеслся, докурив пачку «Альянса»?
Двадцать два года и три месяца прошло, можно смеяться.

Когда от меня останется лишь пара пропущенных,
Когда и тебе надоест копаться в карих гущах,
Перестань думать о вечном, не строй планов на будущее
И, выйдя утром, скажи: “Прощай, грусть. Здравствуй, оружие”.

Виногодов, Химейер, Гордеев, Харрис, Клиболд, Челах, Тиджей Лейн, Вудхем.

Вся грязь, вся мерзость — вот, где я завис,
Где генитальный герпес, где не учитывают страховой риск,
Где в гриве заморыша жевательная резинка притаилась,
Где, приложившись к горлышку, все можно свалить на его злость и милость,
Где фонтаном струились к искреннему творчеству позывы,
Но они оказались рвотными, попали в бельевую корзину.
И их отстирывают на горячих ключах с майкой со спермой госслужащего,
Нет смысла кричать, проще привыкнуть к этому ужасу.
Да, такой абсурд, как отдергать красный пистон псу,
Так пахнет мазут, так течет с булочки глазурь.
И в этот момент не спасет нас и спасательный круг,
И занят домен «безнадега-и-отчаяние-точка-ру».
И я постою в стороне, я для вас гомик, как Леопольд Стотч.
Дети рождаются с болью, но не надо им пытаться помочь.
Новый порез, который не заживет быстро.
Это конец. Все началось с любопытства.

Когда от меня останется лишь пара пропущенных,
Когда и тебе надоест копаться в карих гущах,
Перестань думать о вечном, не строй планов на будущее
И, выйдя утром, скажи: “Прощай, грусть. Здравствуй, оружие”.