Не предавай меня, слышишь, даже
Если мне придется полжизни скитаться,
Мы все равно будем выше,
Три метра над уровнем твоих пальцев,
Маленький принц проницателен,
Так отчего бы нам всем не быть, как он,
Хочется жить и хочется сдохнуть, но это потом.

Я наблюдал за трауром птиц, что так и не знали весны,
Я слышал, что убивают, а потом уже вторят "прости",
Кто-то дал жизнь и за моим домом вырастет дуб,
Трижды платит скупой, я все отдаю, и, значит, я скуп.
Поступок оправдан, если вы глуп,but can watch tv or read book.
Есть еще разница, наш или гук,враг или друг - труп?
Вот околесица, спиться, повеситься, смертница, крестница,
Похоже, что мы все тут теперь как птицы должны
Сидеть и не видеть весны. несправедливые сны.
Романтизмы на дачах, какие попытки, такая отдача,
Давай будем вместе, но это ничо не значит.
Нарисую клетку на теле, поиграешь мне на укулеле,
И рано весной, где костер приютит недомолвки и брань,
Устроимся на свежей траве, как в постели.
Твои глаза-васильки, по холодным рукам мурашки и влага,
Приглашаю тебя смотреть огоньки до первого майского града.
В термосе то, что важнее рефератов, кастингов и продажи,
Нам стоит учиться у него быть теплее, да же?
Сушеные сутки советских судеб передаются по наследству
Мы на самом деле хорошие, вы бы видели наше детство.
Если же никого не трогает, что вы такой чувственный,
Даровитый и вся ценность в вашем присутствии, скорее уходите.
Мы убьем в себе государство до того, как оно нас погубит,
Было плохо, будет лучше. было нормально, а будет как будет.
Засыпай под мой робкий шепот под стоглавым ревущем ветром,
Я своим видом напомню трущобы, но возьму оттуда все светлое.
От количества перебранок, от количества спетых песен,
Нам и трех жизней было мало, хотя было и мило, и весело.
Мы, конечно, придурки, и кстати, нам никогда не простят простодушие,
Может быть, хватит быть вымогателем, и просить у мира все лучшее?
Пусть горстями сушеного сбора насытиться красное пламя.
Шарлатаны мы, мы кудесники в своем маленьком, маленьком рае.